Имя: Игнасио (Начо) Саламанка

Дата рождения (возраст): 1 890 (‭125‬ лет)

Дата смерти и Становления (только для вампиров):  1911 (Становлен в 21 год, 104‬ года как вампиру)

Натура: Бунтарь

Маска: Директор

Путь: Человечность 6

Клан: Тореадор

Секта/фракция: Анархи

Статус: Барон

Поколение: 9

Профессия и должность: Владелец клуба "Железный Бык", известного места для байкеров, металлистов, рокеров и прочих неформалов всех мастей.

Дисциплины: Стремительность 5, Присутствие 2, Прорицание 3, Доминироваие 2, Стойкость 2, Могущество 1

Внешность: Довольно приятной наружности молодой человек, некогда смуглый, сейчас скорее сероватый. Черты лица явно выдают мексиканские и индейские крови. Длинные черные волосы, прямые и тяжелые, как у индейцев, либо заплетены в тугую косу-колосок, плотно прилегающую к голове, и убраны под рубашку, либо поставлены ирокезом. Одевается либо в рабочую, похожую на военную, спецодежду, либо в стиле блек-метал – с «корпспейнт» гримом на лице.

Обычная одежда в двух вариантах: http://s8.uploads.ru/RFLgW.jpg

Как говорит: Голос резкий, разговаривает сухо и отрывисто, не растекаясь мыслью по древу. Стиль разговора – смесь литературного и простецкого, быдловатого. Щедро сыплет испанскими словечками и ругательствами (белых часто называет "гринго" или "бланка").

Рост/вес: 185/80
Цвет глаз/волос: Черный/черный

Характер: «Твёрдый и хрупкий, как чугун.»* Впрочем, если твердость видна всем невооруженным взглядом, поскольку непосредственно демонстрируется, то вот хрупкость разглядеть дано далеко не каждому – даже среди вампиров – либо персоне невероятной проницательности, либо при сложившихся определенным образом обстоятельствах, либо кому-то было оказано высочайшее доверие со стороны Игнасио – видеть его уязвимым.
Основная сильная сторона Игнасио – контроль. Самоконтроль, контроль своих дел, контроль ситуации, контроль расхода времени. Это то, чему его научила жизнь в целом. Если ты не контролируешь эмоции среди вампиров – тебя сожрут. Если ты не отвечаешь за слова или поддаешься слабости, возглавляя людей, то ты никчемный лидер. Если ты позволяешь своим делам пойти на самотёк – то они пойдут по известному месту. Если на заводе ты не делаешь вовремя деталь, это может испортить работу всего конвейера. Этим и обусловлено его искусство как Тореадора – искусство создавать структуры. Работающие.
Игнасио сухой человек, который может показаться чёрствым и, местами, циничным. Юмор ему мало знаком – кроме иронии, и как раз она-то и пропитана цинизмом. Однако, если прислушаться, что прячется под слоем цинизма, то понятно что ирония эта горькая, и где-то там в подобных невеселых шутках прячется печаль.
Лидер. Живет ради своего дела и своих. Он из тех лидеров, кто не может быть тираном по определению, хоть и не гнушается жесткими методами – поскольку для истинного лидера те, за кого он в ответе, кто идет за ним – превыше всего в целом, и в частности – собственных шкурных интересов. Горячо привязан к своей «стае» - костяку анарховской группировки Детройта, которые отмечены татуировкой с изображением черного солнца. Впрочем, и остальные члены банды не обделены его вниманием и заботой – просто им это не демонстрируется открыто. Чтобы не зажрались.
Аскет. Считает, что умеренным надо быть во всём, поддаться праздности, самодовольству и чрезмерности в удовольствиях –  разлагающая слабость. Дух всегда нужно держать в некоторой нужде, чтобы закалять его. И продолжать закалять и оттачивать мастерство в этом нужно всю жизнь – это залог силы личности.

Слабости: Больше всего на свете Игнасио боится бессилия. Ситуация, которая кажется ему безвыходной, где он не видит вариантов, скорее всего, подорвет его, подломит самоконтроль и ввергнет в пучину полнейшего отчаяния. Впрочем, Барон не первый день живёт на свете, и заставить его поверить, что выхода нет, весьма непросто. Однако кол в сердце, например, с огромной долей вероятности быстро введет его в состояние алого ужаса.
Несмотря на то, что может показаться отрешенным, Игнасио – не одиночка. Он командный игрок. Без бравой братвы за плечами, а  точнее – плечом к плечу, он вряд ли выстоит морально против жизненных тягот.

Вероисповедание: Игнасио – сатанист, его религия похожа на классический сатанизм А. Ш. ЛаВея, однако в его понимании Дьявол – не столько философская концепция, сколько персонифицированное существо, являющееся символом бунта и свободы. Учитывая это, Дьявол не может требовать поклонения, «рабами божьими» являются именно приверженцы христианства, тогда как сатанизм – это торжество индивидуализма. Дьявол также и не добрый, он коварен и жесток в своем неприятии лицемерия и самообмана, однако и злом он не является. Он нейтрален. В связи с таким пониманием сатанизма, склонить Игнасио к инфернализму в чем-то даже сложнее, чем некоторых праведников.

Клановая слабость: «Зависает», когда видит красоту силы личности. Даже не обязательно силы. Просто яркость, необычность. Что-то прекрасное, выбивающееся из общей серой массы. Не обязательно всей личности, быть может, одной ее черты. Для таких случаев с Игнасио в основном ходит специальный гуль, задача которого вовремя сделать вид, что собирается сказать Барону некие важные сведения на ухо, и таким образом, отвернуть рожу домитора прочь от покорившего внимание объекта. Впрочем, знающие всегда рассмотрят характерные расширившиеся зрачки и замершее выражение лица.

Дополнительно: Говорят, когда известие о смерти Князя дошло до Игнасио, он повёл себя необычно импульсивно - хватанул кулаком по столу, и процедил сквозь зубы: "Флеш был редким алмазом в куче камарильского дерьма. Кто-то заплатит за это. Клянусь, заплатит." Затем, резко развернувшись, ушел в свой кабинет. Первую часть этой фразы слышали все, оставшуюся - немногие, и мало кто из них понимает, что это значит на самом деле.

Психозы:  Фобия потери контроля

Навыки/Умения/Таланты: Отлично дерется в ближнем бою с мачете, кулаками тоже способен нехило подправить кому-то лицо, хорошо стреляет. Владеет различными рабочими навыками, может починить многое. Отличный тайм-менеджмент. Умеет играть на гитаре, впрочем, об этом мало кто знает. Разбирается в людях.

Биография: Игнасио родился в бедной мексиканской семье в маленьком городке, с детства привык к тяжелой работе. Его мать была мексиканкой, а отец индейцем, впрочем, судя по всему, для матери это было мимолетное увлечение - отца Игнасио не знал, а мать всегда уходила от темы, остальные родственники так же понятия не имели, кем конкретно был отец метиса. Известно также было, что из-за этой связи с индейцем мать разорвала контакт со своим отцом, довольно зажиточным человеком, и, соответственно, перестала получать от него материальную помощь.
Семья состояла из старой парализованной бабушки, матери Начо, её брата (сводного, отцы у них были разными), рано похоронившего умершую от чахотки молодую жену и их маленького ребёнка.
Мальчик обучался в школе, где освоил грамоту, однако, когда ему было четырнадцать, из-за аварии на производстве погиб основной кормилец семьи, брат матери. Сама она подрабатывала швеей, однако этого на жизнь не хватало - на ней была вся домашняя работа и уход за бабушкой и малышом. Так что парнишка поступил работать на металлургический завод, где работал весьма успешно, и к семнадцати годам получил высший разряд и должность бригадира. К убогому жалованию прибавилась пара грошей, а вот обязанностей стало куда больше - теперь Игнасио и обучал новичков, и командовал производственной бригадой, и продолжал вкалывать на станках.
В рабочей среде постепенно накалялась атмосфера - режим Порфирио Диаса не был благосклонен к простому люду, а метисы и вовсе считались вторым сортом. Прикормленная жандармерия, распоясавшаяся в это время, не добавляла любви рабочих к режиму и его лидерам.
Жалкая жизнь, невзирая на тяжелый труд, политика ненависти в отношении индейцев, отразившаяся и на метисах - всё это привело к тому, что в душе Игнасио поселилась тихая ярость, готовая выплеснуться в любой момент. И не только в его – так зарождалась классовая ненависть угнетенных масс, и их солидарность – взрывоопасная смесь для общества.
В восемнадцать лет Игнасио отправили в армию, где он прошел курс боевой подготовки, что немало пригодилось ему в дальнейшей жизни.
Когда юноше было двадцать, его мать получила наследство от почившего отца, и таким образом финансовое положение семьи перестало быть таким плачевным. Мать настояла, чтобы Начо поехал в Мехико и поступил учиться на технолога, чтобы у него было будущее. В Мехико-то он поехал, однако вместо учебы со всем рвением окунулся в революцию, которая как раз грянула.
Слишком молодой, чтобы руководить большими группами людей, он все же возглавил революционную ячейку – отряд из двадцати человек, в основном таких же юнцов и подростков. Свою «стаю», как он с теплотой называл эту группу. К сожалению, никто не выжил из этих ребят, по крайней мере, если такое счастливое событие и произошло, Игнасио об этом не узнал – ему сообщили, что погибли все из его друзей по «стае». Подростки были безбашенны, яростны и опасны в своей непредсказуемости, однако их бесстрашие было и их слабым местом, что привело к такому печальному финалу.
В 1911 году, совсем незадолго до свержения Диаса, Игнасио был схвачен жандармерией. Учитывая что он, будучи лидером группы, представлял некое значение для революционного движения, его оставили в живых в целях обмена. Однако это не значило, что с ним должны хорошо обращаться и не пытаться выведать информацию всеми возможными способами. В застенках он пережил жестокие пытки, и несмотря на то, что много боли и дерьма было пережито им в дальнейшем – мало что может сравниться с ужасом бессилия, с которым ему пришлось столкнуться тогда. Он приобрел фобию бессилия и отсутствия контроля.
В какой-то момент в камеру, где держали Игнасио, вместе с жандармом зашли трое странных человек. Что-то было не так в блеске их глаз, не моргающих, хищных, в белозубых оскалах улыбок, которыми они обменивались. На голову революционеру надели мешок, и повели куда-то. Сознание померкло. Как оказалось, не на расстрел, поскольку затем Игнасио глаза открыл. Дальнейшее смазалось в его памяти. Подвальное, полузаброшенное запыленное помещение, множество человек, оружие и боеприпасы, разложенные всюду «гостеприимными» хозяевами. И чудовища, которые носились всюду, рычащие, хрипящие, похожие с виду на людей, но только отчасти, только издалека – оскаленные клыкастые пасти и вытаращенные голодные глаза, рычание и хрипы не позволяли обмануться. Они грызлись между собой, и самым страшным для Игнасио было осознать себя одним из них, в какой-то момент после странного помрачения рассудка придя в себя с окровавленными руками и упоительным, солоноватым вкусом во рту.
Так он стал вампиром.
Он выжил в ту страшную ночь, и вместе с несколькими другими несчастными получил от пленителей-ублюдков позволения считаться «настоящим каинитом». Игнасио сразу невзлюбил Шабаш. Удивительно, как только ему перепало не проклятье их Тореадоров. Видимо, тем, кто Становил его методом лопаты по голове, был недавний перебежчик.
Здесь было… в чём-то, всё то же самое. Люди второго сорта, люди первого… Сблизившись с другими несчастными собратьями, сделанными чудовищами поневоле и выбравшимися из мясорубки, куда их засунули ради развлечения, сначала Игнасио выживал в Шабаше. Затем они бежали. Использовав несколько важных секретов, молодые вампиры смогли прибиться к загибающейся Камарилье одного из городов – спорных территорий, где постоянно велась война. Такое никогда бы не допустили в «цивилизованном обществе», однако тем вампирам было уже не из чего выбирать, и пришлось рискнуть и принять любую помощь.
Спустя годы никого не осталось из тех Камарильцев, чтобы рассказать тайну, которую хранит кровь Игнасио и тех, с кем ему довелось брататься. Да и из бывших Шабашитов, которые убежали стаей из шестерых Птенцов, выжило только трое. Камарильцы того захолустного городка погибли не по вине Игнасио и его стаи. Просто перевес в войне оказался на стороне неприятеля, и снова пришлось бежать.
На той войне погибла Мирей, замечательная, замкнутая в себе Малкавианка Мирей со своими всегда тёплыми, как у человека, ласковыми руками и кротким нравом. Она не должна была становиться вампиром, никогда. Она не терпела крови и насилия, и только крепкое плечо собрата по несчастью, и избранника по судьбе, позволило девушке оставаться на плаву. Взамен же она, не способная на ненависть, давала такой взгляд на вещи, на какой озлобленный, привыкший к жестокости Игнасио уже никогда не будет способен. Который так, на самом деле, нужен временами.
Которого ему будет не хватать всю оставшуюсь не-жизнь.
Несмотря на то, что в Камарилье ни провел всего несколько лет, Игнасио успел понять, что это дерьмо – ничем не лучше Шабаша. Одни трубят о свободе, но творят вопиющий ужас и беспредел, другие прикрываются правильными идеями, но страдают всеми пороками капиталистического общества.
Своё пристанище, да и предназначение Игнасио обрел среди Анархов. Молодые, горячие на голову, временами безрассудные ребята были по душе Торедору. Он понимал, что многое у них работает плохо, что так дела против превосходящего, прекрасно организованного противника по одному фронту, и не менее превосходящего, но хаотичного и непредсказуемого, по другому, не ведутся. И осознал, куда сможет приложить свой талант.
С тех пор прошло уже много лет, и та структура, которую построил на своей территории теперь уже Барон Игнасио Саламанка, стала крепкой, сильной, с которой приходится считаться как соседям, так и врагам. Он обрел и близких соратников, которые ему были необходимы.

Имущество движимое/недвижимое: Мотоцикл (харлей), машина (здоровенный джип-внедорожник), клуб "Железный Бык". Апартаменты прямо в этом самом клубе.

*Приведенная цитата – Джордж Мартин, описание Станниса Баратеона. У меня странные цепи ассоциаций и проходящего по ним вдохновения, но когда я писал Игнасио, я вдохновлялся этим образом, отчасти. В первую очередь, этой ёмкой фразой, в двух словах дающей яркий образ.

Отредактировано Игнасио (2019-08-26 12:06)